Царский сплетник - Страница 70

— Что? — ахнул юноша. — Да я ж на него… Зачем ему это?

— Вот и я о том: зачем ему это? Кого припугнули, кому денежек ссудили, кому скидку на добровольно-принудительные взносы Костлявому сделали. Одним словом, ты этот беспредел кончай. Мне Кощея с Доном вот так хватает, — чиркнул себя пальцем по горлу Гордон, — Бояре воду мутят, купцы достали, а теперь и ты еще со своей бригадой. Кстати, откуда ты их выкопал?

— Да вот решил работников себе нанять. Дел по организации газеты невпроворот…

— Ну надо же! Врешь и не краснеешь. Так, сейчас идешь, вытаскиваешь этих уродов из моих подвалов и начинаешь работать по специальности. Чтоб через два дня у меня был первый экземпляр газеты.

— Царь-батюшка, не успею! — всполошился Виталий.

— Не успеешь сделать газету, тогда успеешь примерить испанский сапог. Мал юта будет очень рад. А то он уже на себе эксперименты ставить начал.

— Но как же…

— Ничего не знаю! И чтоб задание бояр выполнил. Да, и по ночному рейду — говори всем, что тайный приказ мой выполнял. А то как-то перед народом неудобно. Скажешь, что проверял войска на бдительность и боеспособность, которая оказалась ни к черту! Все! Аудиенция закончена. Иди!

Виталий начал заталкивать пистолет обратно в узелок.

— Не забудь заодно узнать у Васьки, зачем пистолет тебе подсунул, — хмыкнул царь.

— Тут только два варианта, — вздохнул царский сплетник, — Либо самому, в случае чего, застрелиться, либо тебя, царь-батюшка, завалить.

— Что?!! Вон с глаз моих долой, паршивец!

Юношу как ветром сдуло. Гордон покачал головой:

— Обнаглели холопы. Однако главного я так и не узнал с чего бы это Кощей к нему такой добрый стал? Что этот бессмертный гад задумал? С Василисой, что ли, потолковать? Она у меня премудрая. Глядишь, чего и присоветует…

()

ГЛАВА 20

До винных погребов Виталий провожал лично сотник Федот, сверкая свежим фингалом под глазом. Стрелец был мрачен, молчалив, но к царскому сплетнику относился с подчеркнутым уважением. На подходе к погребам, словно из-под земли, перед юношей вырос сияющий Абрам Соломонович с кипой бумаг в руках.

— Как я счастлив видеть вас в добром здравии, молодой человек! — радостно воскликнул он. — Извольте подписать здесь, здесь и еще вот здесь… — зашелестел он бумагами.

— А что это такое? — опасливо покосился на них Виталик.

— Счет, — лаконично ответил казначей.

— Какой еще счет? За что?

— За ущерб, нанесенный вчерашним погромом государству, — сунул ему в руки одну из бумажек казначей.

«Разбито две бочки зелена вина, — начал зачитывать счет юноша, — стоимостью один золотой, два рубля, пять алтын каждая, итого три с половиной золотых…» Э! Ты что, опух? — возмутился царский сплетник, — Откуда такие цены? Да одной бочке красная цена гривна! Опять же даже по этим грабительским ценам три с половиной золотых… я с арифметикой знаком. Три с половиной золотых не получилось!

— Ну не получилось, значит, не получилось, — легко согласился еврей, — Тогда подпишите вот эту бумажку.

В следующей бумажке цены были уже более реальные, а, так как список был длинный, общая сумма ущерба все равно была запредельная — пятьсот золотых.

— Да откуда у меня такие деньги?! — взвился Виталий.

— Не волнуйтесь, молодой человек. У нас можно и в рассрочку. Будем вычитать из вашей зарплаты, — обрадовал Царского сплетника Абрам Соломонович.

— Ты озверел?! Это я что, год на хлебе и воде сидеть должен?!

— Ну что ив! Как можно! Десять месяцев, всего-навсего десять месяцев!

— Охренеть… Так, ничего не знаю. С меня взятки гладки. Я вчера государство царю-батюшке по описи сдал. Так что все вопросы к нему!

— Что ж ви сразу не сказали, что счет надо выставлять царю-батюшке? — расплылся казначей. — Это резко меняет дело!

— Меняет? — заинтересовался царский сплетник, — Как?

— У царя-батюшки платежеспособность гораздо выше, — пояснил казначей Виталику, — и сумму можно будет как минимум утроить.

— Ну так иди и утраивай, чего пристал?

— Я бы пошел, но он ведь не заплатит, — удрученно вздохнул Абрам Соломонович, — но если ви… — казначей покосился на Федота, подхватил юношу под локоток и оттащил его в сторону, — …если ви подпишете вот этот счет, — сунул он в руки царского сплетника еще одну бумагу, — то мы с вами даже немножко договоримся. Учтите, — перешел он на шепот, — здесь все идет за счет казны.

Третий счет резко отличался от первых двух. Вместо двух бочек вина в нем уже фигурировало четыре, и все остальные убытки тоже возросли соответственно как минимум вдвое.

— Разницу я потом лично доставлю на ваше подворье, — прошептал казначей, заговорщически подмигивая.

— Обалдеть! «Четыре бочки вина заморского сладкого для царицы-матушки», — пробормотал Виталий, вчитываясь в пункты счета.

— Я вас понял. Можно и натурой. Пол бочки доставлю для вашей сожительницы, — понимающе кивнул Абрам Соломонович, — Она наверняка сладкое любит.

— Ты думаешь? — усмехнулся царский сплетник, поражаясь наглости казначея.

— Конечно! Они все это дело любят. У нас как царь-батюшка с царицей-матушкой поссорятся, виночерпий сразу бочку им выкатывает. А потом… — мечтательно закатил глазки Абрам Соломонович и еще больше понизил голос, — …кровать под ними так раскачивается, шо весь царский терем не спит.

— Почему?

— Да как тут заснешь, если терем трясется. Опять же завидно…

— Ладно, — рассмеялся Виталий, подписывая счет, — одну бочку мне отправишь.